Взаимодействие моды и искусства: о самых знаменитых коллаборациях

Мода и искусство, выражаясь терминологией естественных наук, являют собой пример симбиоза — союза гармоничного и, что уж скрывать, взаимовыгодного. Искусство, как результат рефлексии художника, дарит очередное видение мира своему коллеге по мастерству — дизайнеру, претворяющему самые невероятные идеи в жизнь. Словно гончар, он конструирует и форму, и силуэт.

Дуэт художника и модельера встречается нечасто — многим в мире моды кажется более простой идея превратить показ в очередной tribute. Однако важнее найти «своего» человека, в сотрудничестве с которым планета увидит нечто новое.

Причудливому гению Дали в далекие 30-е годы встретилась эксцентричная жительница Парижа итальянского происхождения, без которой невозможно было представить дальнейшее развитие сюрреализма в одежде и аксессуарах, оживших прямиком с полотен великого художника. Эльза Скиапарелли — имя, принадлежащее женщине-революционеру, которая шокировала публику внедрением в женский гардероб кричащего и вычурного цвета фуксия. Тандем Дали-Скиапарелли навсегда запомнится fashion-объектами, чего только стоит Shoe Hat — плод воображения художника, нахлобучившего туфлю жены себе на макушку ради фотографии. Или же Tear Dress — не путать со «слезой»: правильно именовать одеяние «Платье с вырванными лоскутами». Платье-лобстер и вовсе потрясло мир, и даже дважды: сначала благодарю его появлению, затем — женщине, позволившей себе его надеть. Уоллис Симпсон как никто другой владела искусством эпатировать публику, и не в последнюю очередь любовь к смелым нарядам привела ее к будущему супругу — королю Эдуарду VIII.

Можно ли было предположить, что великий французский модельер будет сотрудничать с не менее великим американским художником и идеологом целого поколения? В 60-е не было ничего невозможного: оду абстракции, заключенной в рамки популярного течения поп-арт, проиллюстрировали банками супа Campbell’s на платьях простого кроя. Кстати говоря, и сами платья — не что иное, как плод совместных усилий: А-силуэт появился в 1965 году стараниями кутюрье и современником Кандинского — Питером Мондрианом.

Как результат — ни один художественный фильм или сериал, съемка для глянцевого журнала или обложки музыкального альбома, не обходятся без отсылки к эпохе всепоглощающей свободы и любви.

Неизобразительные формы искусства также оказали влияние на вселенную моды: слишком рано покинувшая нас архитектор Заха Хадид в союзе с именитой французской маркой подарила нам зрелище поистине масштабное и, не побоюсь этого слова, неземное. Словно Всевышний, Хадид ровно за неделю выстроила павильон для показа великого Дома в 2008 году, придав ему форму жемчужного корабля — гигантский наутилус путешествовал из Гонконга в Токио, а оттуда прямиком в сердце Нью-Йорка, в Центральный парк. Несмотря на волну критики со стороны редакторов New York Times, кажется глупым отрицать масштабность идей архитектора и соизмеримое им воплощение в виде невероятного павильона. Заха Хадид продемонстрировала, что в недалеком будущем есть место для органичного переплетения минималистичных форм и силуэтов времен Габриэль Шанель.

С приходом Марка Джейкобса в Louis Vuitton слово «коллаборация» прочно связалось с итальянским домом моды. Сменить привычное лого компании на роспись в стиле граффити? Пожалуйста! Коллекция 2009 года была посвящена творчеству знаменитого уличного художника Стивена Спрауза: теггинг во всевозможных неоновых цветах украсил аксессуары, в числе которых были сумки Neverfull и Speedy. Вдобавок ко всему рекламная кампания Терри Ричардсона, в объектив которого попал обнаженный красавец Джейкобс, лишь подогрела интерес к марке. Но и на этом Марк Джейкобс не остановился: вплоть до самого ухода из Louis Vutton дизайнер привлекал к работе над новыми коллекциями самых разных художников — японских (Такаси Мураками, Яёи Кусама) и британских (Ричард Прайс).

Последнее десятилетие ознаменовано таким явлением в моде, как fast-fashion. И каждому известно, за какими торговыми марками кроется стремительная популярность одежды, созданной по мотивам модных показов, которые имеют при этом приятный демократичный ценник. Снобы могут продолжать морщить нос, однако же прогресс налицо: H&M стремительно эволюционирует и превращается в законодателя мод наряду с остальными своими «старшими» коллегами. И все благодаря открытости бренда ко всему новому: половине человечества, не владеющей возможностью приобрести вещь от кутюр, повезло носить неопреновый бомбер от Александра Вэнга, платья от самой Стелы Маккартни, а верхнюю одежду от Марджелы.

Стоит признать, что мода — отнюдь не вид искусства в силу своей коммерческой заинтересованности. Критики и историки моды утверждают, что мода — это, прежде всего, «обещание», но времена дворянских сословий и эпохи яппи миновали. Мода теперь — синоним «реакции»: с помощью одежды можно выразить свое отношение к происходящему вокруг. Искусство же выполняет свое главное предназначение испокон веков, задавая правильные ориентиры и вдохновляя дизайнеров на осуществление своих грандиозных задумок.